Последнее слово Бориса Образцова, озвученное на судебном заседании, проведенном в прошлый понедельник. Как результат, был подведен итог всего процесса и назначена дата вынесения приговора (13 июня).
I. По существу предъявленного мне и не подтвердившегося ни в ходе следствия, ни в ходе суда обвинения.
Ваша Честь, уважаемый Суд, уважаемый гособвинитель, уважаемые друзья и коллеги!
Мне предъявлено обвинение по статье 163 часть 3 УК РФ «Вымогательство в особо крупном размере».
«Вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких…»
Главный вопрос суда — можно ли квалифицировать мои действия именно как «вымогательство», содержат ли действия признаки состава преступления?
«Если в деянии отсутствует хотя бы один необходимый признак состава преступления, отсутствует и состав преступления как единое целое».
В связи с этим возникает сразу три вопроса.
1. Присутствуют ли в моих высказываниях явно и четко выраженные ТРЕБОВАНИЯ?
«Требования относятся к речевым актам, передающим значение необходимости выполнения требуемого. Требование определяется как “настоятельная просьба, желание, выраженное в категорической форме”» — эксперт, проводившая исследование, ссылается на: Кузнецов С.А., Большой толковый словарь русского языка, СПб Норинт,2000 (это прямая цитата из заключения)
«Выраженная в решительной, категорической форме просьба, распоряжение». Толковый словарь Ожегова
Ответ моего первого собеседника — Олега Шайтана:
Требований, т.е. «настоятельной просьбы, желания, выраженного в категорической форме», от Образцова не было.
Ответ второго моего собеседника — Кирилла Сюндюкова:
Требований, т.е. «настоятельной просьбы, желания, выраженного в категорической форме», от Образцова не было.
Ответ эксперта: не было.
«В текстах имеются высказывания, принадлежащие Образцову, содержащие побуждения к передаче ему денежных средств».
Она же ранее дает такое толкование понятия «побуждение»:
Значение слова «побуждение» может конкретизироваться как призыв, приказ, требование, распоряжение, предписание, просьба, совет.
Несмотря на многократные ходатайства мои и моих защитников о проведении экспертизы с прямо поставленным в разных интерпретациях вопросом, позволяющим квалифицировать деяние как вымогательство: «Имеются ли в текстах разговоров со стороны Образцова явно и четко выраженные требования?» — нам было многократно отказано.
Следствие не поставило этот вопрос перед экспертом, не провело повторную экспертизу — и поэтому не дало исчерпывающий ответ на данный вопрос, а суду эксперт заявила, что было побуждение… опять же — не увидев требования!
«Побуждение» — такого слова в законе нет. Состав преступления именно в требовании!
2. Присутствуют ли в моих высказываниях УГРОЗЫ?
Российское уголовное законодательство не содержит определения угрозы, в то же время необходимость его очевидна. И, несмотря на то что в теории уголовного права неоднократно поднимался вопрос о понятии «угроза» и рассматривались самые разнообразные подходы к ее определению, до настоящего времени единого понимания термина «угроза» не выработано.
Угро́за — запугивание, обещание причинить кому-либо вред, зло…
Сама эксперт объясняет понятие «угроза» как:
угроза — императивный речевой жанр. Коммуникативная цель угрожающего — заставить адресата что-либо сделать либо, наоборот, отказаться от осуществления действий.
Таким образом, высказывание представляет собой угрозу, если содержит сообщение о негативных последствиях для адресата в результате определенных действий угрожающего, которые будут предприняты, если адресат не совершит или, наоборот, совершит какое-либо действие.
Сама эксперт, исследуя выбранные ею по собственному усмотрению части текста, проводит их анализ на наличие угрозы.
Олег Шайтан: угроз не было.
Кирилл Сюндюков: угроз не было
Оба свидетеля обвинения — главных свидетеля! — подтверждают в ходе проведенных допросов и очных ставок: угроз не было.
Оба участника переговоров характеризуют наше общение как доверительную, деловую беседу.
К сожалению, мне и моим защитникам было отказано в проведении психолого-лингвистической экспертизы, которая могла бы выявить наличие или отсутствие скрытых, неявных, угроз, выраженных интонацией, модуляцией голоса или иными, не читаемыми в тексте проявлениями агрессии.
Мы в зале суда в присутствии Вас, Ваша честь, и в присутствии уважаемого гособвинителя прослушали все эти разговоры лично.
И на мое ходатайство о проведении дополнительной психолого-лингвистической экспертизы я получил отказ по причине того, что мы их слушали и суд сам установил отсутствие какой либо агрессии в разговоре, отсутствие с моей стороны угроз в адрес собеседников, как, впрочем, и требований (настоятельных просьб, желаний, выраженных в категорической форме…)
«Если в деянии отсутствует хотя бы один необходимый признак состава преступления, отсутствует и состав преступления как единое целое»
3. Теперь к вопросу о сведениях, которые якобы могли нанести существенный вред правам и законным интересам потерпевших.
Такие сведения ни в рамках ОРМ, ни в рамках следственных действий, ни в рамках судебного следствия выявлены не были, не были они и предъявлены для обозрения.
Никто не сказал, что именно намеревался я опубликовать в собственной газете.
Оценка, данная все тем же экспертом ранее опубликованным материалам о «Стриктуме» и «К-Поташ Сервисе», — звучит так: «негативные публикации», но там нет ничего про публикации, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего.
Нельзя подменять понятия: «негативные» публикации могли выходить и дальше, но это не значит, что они относились к «причиняющим вред правам и законным интересам». Да и кто способен оценить будущий ущерб от потенциальных, еще не состоявшихся публикаций, текстов, которые никто не видел и не читал, не давал им юридически значимую оценку!
Таким образом, в исследованных текстах переговоров не усматриваются ни явно выраженные угрозы, ни четкие и понятные требования.
А сведения, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего, не выявлены.
«Если в деянии отсутствует хотя бы один необходимый признак состава преступления, отсутствует и состав преступления как единое целое»
Из трех «камней» — «требование», «угроза», «сведения» — в наличии нет ни одного!
Я считаю, что этого вполне достаточно, чтобы прекратить мое преследование по статье 163 «Вымогательство» в принципе. Прошу Вас, Ваша честь, принять законное и обоснованное решение о моей полной невиновности по вменяемому мне преступлению.
На этом можно было бы и закончить свое последнее слово и отдать свою дальнейшую судьбу в Ваши руки, Ваша честь… Просто закончить и ждать приговора по этому делу, но мне важно, чтоб Вы, принимая решение, знали, кто я и чем занимаюсь, что сделал полезного для общества и что еще готовлюсь сделать — иными словами, представляю ли я угрозу для общества, или мое отсутствие вызовет целый ряд проблем.
За прошедшие с момента начала этого дела два года было сделано много ошибок. В ходе судебного следствия, я на это очень надеюсь, все они были исправлены — и истина была Вами установлена.
Как мне кажется, Ваша Честь, Вы заметили, что я отличаюсь от людей, которые обычно присутствуют в этом зале в качестве подсудимых.
Вряд ли кому-то давалось столько положительных характеристик, вряд ли за кого-то по собственной инициативе приходили просить столько людей…
Позвольте несколько слов сказать о себе. Да, я бизнесмен, у меня склад ума предпринимателя, я занимаюсь этой деятельностью с 14 лет — и мои нынешние 7 маленьких бизнесов работают в Калининграде, создают рабочие места, производят товары и услуги, платят налоги. Они не большие и негромкие, без многомиллионных оборотов, но они работают:
1. телефонная справочная служба 39-39-39;
2. центр социологических исследований;
3. журнал «МНОГО»;
4. газета «Тридевятый регион»,
5. центр изучения польского и английского языков;
6. клиника лазерной эпиляции;
7. мастерская сувенирной продукции.
К сожалению, образ предпринимателя, созданный у нас, предполагает, что это человек, который лишь зарабатывает, человек, который делает все для извлечения прибыли, для личного обогащения, для процветания себя, зачастую в ущерб своим наемным работникам.
Этот образ я пытаюсь разрушить — хотя бы в рамках своей команды, в рамках той семьи, которой за 20 лет мы с сотрудниками стали. Вы слышали эти свидетельства в суде. У нас очень дружный коллектив, и мы все приходим на помощь тому, с кем случилась беда. Мы постоянно выручаем друг друга в сложных жизненных обстоятельствах. Это правда, и это мой план — создать бизнес, в котором всем было бы комфортно работать, бизнес друзей. И я рад, что мне удалось из сотрудников сделать друзей, семью в широком понимании этого слова, и я благодарен им за то, что они не просто сотрудники, но единомышленники. Не в каждой семье такие прочные многолетние связи, как у нас.
Я волей судеб стал еще и журналистом. С 2004 года я издаю газету «Тридевятый регион». Не буду хвалить свое издание, но наша команда — отличные люди и прекрасные специалисты. Коллектив из 5–6 человек делал и продолжает делать качественную, не местечковую газету. Мы помогли многим, мы спасли многих. И об этом тоже в ходе судебного процесса Вы выслушали несколько свидетельских показаний. И я благодарен журналистскому коллективу за то, что они — тоже соратники и часть семьи.
Но главное, чем я занимаюсь с 2004 года, на что трачу личные законно заработанные средства, — это благотворительность.
Благотворительность тоже бывает разной. Это теперь модно — быть благотворителем и красиво спускать деньги на фуршеты, банкеты, торжественные мероприятия. Печально, но под крышей подобных красивых благотворительных организаций часто происходят совсем некрасивые вещи.
Основная идея всех моих фондов — помогать тем, кому уже никто не помогает, тем, до кого другим нет дела.
Сегодня впервые перед Вами, Ваша честь, и перед представительной аудиторией я бы хотел пояснить, почему я занялся благотворительностью.
Нам всем, людям думающим, зачастую не нравится то, что творится в нашей стране. Это нормально. Это здоровая реакция гражданина страны и налогоплательщика. Налогов за последние 18 лет я заплатил более 1 миллиона долларов только с личного дохода — и это подтверждается выписками из налогового органа.
Естественно, и я участвовал во всяких разрешенных акциях в 2010, 2011 и 2012 годах. Но я понял, что выходы на митинги не решают проблемы, это не действует.
Революционером, борцом с режимом и прочее я точно становиться не собирался. Не мой путь!
Была такая известная фраза: «Группа еврейских альпинистов вчера с успехом обошла Эверест!»
Я решил для себя, что должен взять на себя часть функций, которые не выполняет государство, должен лично помогать тем, кто не способен сам позаботиться о себе, — старикам и детям.
Так появились сначала Фонд развития Гурьевского района, затем Фонд развития Багратионовского района, Фонд развития Полесского района, Фонд развития Славского района...
Я лично, из собственных средств закупал семена в московской компании «Аэлита», сам лично и с помощью членов правления собирал наборы по 10 видов семян и упаковывал. Мы объезжали на машине дальние поселки и раздавали эти наборы семян жителям сел.
В 2011 году в Багратионовском районе на майские праздники мы с коллегами раздали 2 000 наборов, а в 2016 году их было сделано уже 18 000 — и раздавались они системно и с анонсами на остановках и в магазинах поселков в Багратионовском, Полесском, Гурьевском и Славском районах, а также на Шпандине и в поселке Прибрежном.
Программа «Урожай» стала к 2016 году приобретать масштабы общеобластной. И лишь это уголовное дело не позволило мне развернуть ее в других районах: Черняховском, Нестеровском, Гусевском, Краснознаменском, Озерском… Я стремлюсь сделать эту программу общеобластной и готов финансировать ее лично и через привлечение средств спонсоров.
Почему это так важно?
Благотворительность не должна заменять личные усилия тех, кому адресована. «Не давайте человеку рыбу — он будет сыт один день. Дайте удочку и научите ловить рыбу, и тогда он всегда будет сыт».
Семена, которые мы раздаем, нельзя продать, нельзя пропить, нельзя съесть и остаться голодным. Их можно только посадить в землю, вложить труд — и лишь тогда получить урожай. Семена — это маленький элемент, который запускает весь механизм, как ключ в зажигании, который запускает автомобиль. Это универсальная помощь. К тому же при покупке большим оптом, в технической упаковке они относительно дешевы — и помочь можно очень многим семьям.
Более 9 000 семей в четырех районах, в сотне поселков, из года в год получают семена через фонды.
Мне важно, чтоб люди в этих далеких поселках получили бесплатные семена, вырастили урожай и не зависели ни от своих маленьких пенсий, ни от санкций, ни от роста цен в магазинах.
На сегодняшний день благополучие нескольких тысяч пенсионеров в Багратионовском, Полесском, Славском районах зависит от этих семян, от работы моих фондов.
В этом году, к сожалению, у меня не было ни сил, ни времени заниматься этой программой. Лишь в Полесском районе мы раздали все оставшиеся запасы… На сколько времени хватит людям прошлогодних семян? На этот год — и не более…
Теперь о второй категории граждан — о детях.
В районах, особенно в далеких поселках, растущие дети зачастую не имеют перед глазами положительного примера... Сегодня таких примеров просто нет. Сегодня ребенку некуда стремиться и не на что равняться. Разрушена система социальных лифтов.
Вспомним наше с вами детство: октябрята, пионеры, комсомольцы, позитивные примеры («стремиться быть таким, как…», «как бы поступил в этом случае герой-пионер или герой-комсомолец?»), понятные социальные лифты. Главная работа школьника, как нам внушали, — учиться на отлично!
Вот и сегодня единственное, что может позволить детям из поселков стать кем-то, реализоваться как личности, получить высшее образование, выскочить из круга нищеты и безнадеги — это отличная учеба. Нет, не просто хорошая, а только отличная!
У них есть единственная возможность вырваться в жизни — быть круглым отличником.
Сегодня родители зачастую не могут предложить достаточных стимулов для учебы своих детей: у людей просто нет денег, а иногда — и целей, сами родители в новом мире не знают, что делать и куда стремиться, что уж говорить о детях!
Именно для создания мощного стимула к отличной учебе для учеников дальних школ и была создана программа «Лучший ученик».
Дневники с исторической справкой о родном городе, с искренним пожеланием успеха, с обещанием конкретных и желанных подарков за отличную учебу, детально прописанными на их страницах, — эту идею я позаимствовал у Олега Васильевича Шлыка в Мамоново. И распространил ее на Гурьевский, Багратионовский, Полесский, Славский районы.
Если ты ученик 2–8-х классов и закончишь год на все пятерки, тебя ждет смартфон или планшет, причем дети сами выбирают, что именно им надо, на вручении подарков. А если ты закончил 9-й или 11-й класс на отлично — получай iPhone! Десятиклассникам — круглым отличникам мы обещаем и вручаем iPad!
За 7 лет работы Фонда в Багратионовском районе число круглых отличников выросло с 17 до 74!
Более чем в 4 раза!
Важно донести мысль об отличной учебе до самых младшеньких, до второклашек, чтоб они с самого начала школы уже видели цель и понимали задачи, чтоб знания учились получать с самого начала, чтоб не было потом провалов, трещины в фундаменте…
И наши дневники работают, работают 7-й год подряд, подарки выдаются — и вот уже выпускники багратионовских школ готовятся с отличием окончить питерские и московские вузы.
У нас есть примеры многодетных семей, в которых двое-трое детей учатся на отлично и постоянно получают по итогам года смартфоны или планшеты.
Родители никогда не смогли бы каждый год покупать им такие подарки.
Вот и в этом году уже начали подавать заявки в группе Фонда развития Багратионовского района. Девочка из поселка буквально вчера написала мне:
* Здравствуйте Борис! В прошлом году Вы отличникам выдавали дневники Фонда развития Багратионовского района, и мне в том числе, но на них нет номеров. В этом году я снова закончила год на все пятерки и на моем дневнике нет номерка, что мне делать в этом случае??? Заранее спасибо за ответ!
* Все постараемся решить, и я вас прошу, как и в прошлом и в позапрошлом годах, выложить дневник в группу — последняя страница + телефон родителей и имя ваше и родителей...
* ждем!
* ок спасибо!
* на стену, выкладывай на стену группы!
* с печатями
* да-да, с печатями школы
Что ждет меня за все это?
Я уже, как мог, постарался доказать свою невиновность. Я, может, слишком подробно и детализированно рассказал, чем занимаюсь, на что трачу свои личные средства, какова моя маленькая философия жизни. Я, надеюсь, показал свою полезность для общества, то, насколько важно оставить меня на свободе и позволить и дальше продолжать свою работу, свое дело, свою благотворительную деятельность. Но прокуратура требует для меня 8 лет колонии строгого режима.
Вы только вдумайтесь: 8 лет — за просьбы о помощи, 8 лет — за три-четыре фразы, в которых я соглашаюсь изменить позицию газеты в обмен на помощь Фонду!
Несмотря на десятки людей, свидетелей, которые пришли в суд и рассказали о том, кто я и как я помог им, их детям, их внукам…
К сожалению, мы не можем выслушать всех, кто хотел сказать добрые слова в мой адрес, но люди звонят каждый день и просят разрешения прийти и рассказать о своей благодарности, поведать свою историю. Многие истории, которые я услышал здесь, я за давностью лет уже позабыл. Каждый раз было приятно, что люди об этом помнят, и немного неудобно из-за того, что они вынуждены говорить об этом публично — да еще и в суде.
Так вот: с одной стороны — все хорошие дела, забота, с которой я относился к людям, польза, которую я искренне старался принести им и обществу… С другой — 8 лет колонии строгого режима!
За что?!
Что я сделал не так?
Чем заслужил?
Какую опасность для общества я представляю?
За два года следствия и суда я каждый день задаю себе этот вопрос. Он сжигает меня изнутри и не дает спокойно жить. За эти два года я постарел лет на десять, у меня зашкаливает сахар крови, начались проблемы с сердцем, появилась гипертония, я с трудом дохожу до 4-го этажа…
Я не могу найти ответ на этот вопрос, и каждый раз, когда в следствии или в суде получаю хоть какие-то знаки, снова вспыхивает надежда, что этот ужас, эта темень, которая надвигается на меня, вот-вот отступит — и я снова смогу продолжить свое дело. Но мрак становится лишь плотнее, и вот теперь эти 8 лет строгого режима…
Катастрофические последствия лишения меня свободы наступают не только для меня самого, моей семьи, моей престарелой мамы, которая находится на моем иждивении, не только ставит крест на желании завести собственного ребенка... не обо мне сейчас речь. Никто не будет тянуть на себе эти фонды — ни организационно, ни финансово, никто не будет закупать семена, развозить по районам и вручать старикам — они тоже были в каком-то смысле на моем иждивении.
Никто не будет раздавать в поселковых школах дневники школьникам, убеждать учителей и директоров школ, а затем вручать ученикам подарки. Дети потеряют созданный нами, мной стимул к учебе и веру в людей. Их снова обманули.
Лишившись свободы, я не смогу, как прежде, помогать многим людям — и это для меня даже больнее, чем личная несвобода…
Ваша Честь! Я прошу Вас принять ответственное и трудное решение, решение, которое позволит мне сохранить честное имя и продолжить делать то, чему я посвятил 14 лет моей жизни.
Прошу Вас при решении учесть все положительно характеризующие меня материалы, свидетельства десятков людей и ту ответственность, которая лежит на мне за многих и многих, мои заслуги перед обществом и мое стремление продолжать этот путь.
При принятии решения прошу Вас при любом исходе не лишать меня свободы.
Спасибо.
Борис Образцов, Калининград, 24 мая 2018 года.
