«Руград.eu», 15 июня 2019 года
Адвокаты подсудимых выступили в судебных прениях, высказав свои точки зрения о работе следствия по делу. Обвиняемые — издатель газеты «Новые колеса» Игорь Рудников и бывший заместитель полномочного президента РФ в Северо-Западном федеральном округе Александр Дацышин — выступили с последним словом в рамках расследования уголовного дела о вымогательстве крупной суммы денег у главного следователя Калининграда.
Государственный обвинитель запросил 10 и 8 лет колонии строгого режима для Рудникова и Дацышина, которых обвиняют в вымогательстве 50 тыс. долларов у генерала Следственного комитета Виктора Леденева. Сам Леденев на предпоследнее заседание в Московский районный суд Санкт-Петербурга не явился, но прислал гражданский иск о взыскании 3 млн руб. в качестве моральной компенсации за негативные статьи в газете Рудникова.
Позиция адвоката Тумаса Мисакяна
Аквокат Тумас Мисакян (защитник издателя «Новых колес») полагает, что иск о взыскании с Рудникова моральной компенсации нужно оставить без рассмотрения, поскольку в предмет настоящего судебного разбирательства не входило рассмотрение действительности сведений, изложенных в газете «Новые колеса».
По мнению защитника, также не исследовался вопрос, является ложной или порочащей информация в статьях в газете Рудникова и действительно ли было вмешательство в частную жизнь Виктора Леденева. Мисакян указал, что для выяснения этих вопросов есть другие судебные процедуры, а в рамках данного дела они никак не влияют на правовую квалификацию действий подсудимых.
На неправдоподобность и искусственность версии обвинения указывает в первую очередь фигура потерпевшего Леденева, считает защитник.
По мнению Мисакяна, в российской действительности люди стараются держаться подальше и не вступать в открытые конфликты со «столь высокопоставленным должностным лицом и человеком, в чьих руках сосредоточена власть в сфере расследований преступлений».
«Когда говорят, что журналист пытался шантажировать главу Следственного комитета региона, многие испытывают недоумение. Фигура Леденева не слишком вяжется с ролью жертвы вымогательства», — отметил адвокат.
«Рудникова обвиняют в особом виде вымогательства, который еще называют шантаж, — сказал Мисакян. — Из позиции статьи Уголовного кодекса РФ следует, что само по себе требование передачи имущества не уголовно наказуемо, если оно не сопряжено угрозой распространения порочащих сведений. Во-вторых, угроза распространения порочащих сведений существует лишь до тех пор, пока такая информация не оказалась широко известна. После ее распространения угроза перестает существовать».
«Шантажист, по сути, вынуждает потерпевшего платить за молчание о каких-то фактах. Но, если информация, за разглашение которой опасается потерпевший, распространена, она теряет для преступника свою ценность. Угрожать распространением уже невозможно. Трудно представить шантажиста, который сначала распространяет позорящие сведения в отношении потерпевшего, а потом приходит к нему и начинает требовать деньги. Исходя из обвинения, Рудникова обвиняют в том, что его газета сначала распространила какие-то сведения, который потерпевший считает позорящие, а затем начала вымогательство. Такой порядок исключает наличие состава преступления в форме шантажа, где способ совершения преступления — угроза распространения сведений».
Ни о каком шантаже не говорится во время первых встреч Виктора Леденева с Александром Дацышиным. Мисакян напомнил, что именно Леденев стал инициатором всех переговоров с Рудниковым и Дацышиным о прекращении публикаций в газете Рудникова.
«Сначала он общался со своим знакомым и коллегой бывшим руководителем ГУ МВД по Калининградской области генералом Мартыновым. Затем по совету Мартынова Леденев обратился к Дацышину с просьбой о помощи. Об этом Леденев говорил в первоначальных показаниях. Затем он их изменил».
Глава управления СК по Калининградской области Виктор Леденев 17 августа встречался с Александром Дацышиным. В этот же день Дацышин проводит встречу с Рудниковым. 18 августа подсудимый Дацышин передает Леденеву «некие условия Рудникова, в том числе и материального характера».
По версии следствия, 18 августа в день второй встречи Леденева и Дацышина последний якобы рассказал о требованиях со стороны Рудникова. Требования Рудникова Леденев расценил как вымогательства.
«Здесь тоже очень показательно для нас поведение Леденева. Почему он бездействовал? Что делает потерпевший, у которого, по версии обвинения, вымогают крупную сумму и угрожают? Может, он сразу пишет как глава регионального Следственного комитета докладную записку своему непосредственному руководителю Александру Бастрыкину? Говорит ему: “Мне угрожают. У меня вымогают деньги”? Или, может, пишет заявление о возбуждении уголовного дела? Нет, ничего этого не происходит. В течение месяца Леденев не предпринимает вообще никаких действий. Он спокойно на месяц уезжает в отпуск и пишет заявление только через месяц после того, как его вызвал к себе начальник УФСБ по Калининградской области Михайлюк, который, по сути, узнал о сомнительных планах Леденева, благодаря Дацышину. Я полагаю, что спокойствие Леденева и его бездействие в течение месяца может объясняться только одним — никаких требований со стороны Рудникова или Дацышина не было».
Адвокат Тумас Мисакян обратил внимание суда на то, что Виктор Леденев написал заявление только после беседы с главой управления ФСБ Леонидом Михайлюком. Встреча двух руководителей силовых ведомств прошла 12 сентября.
«Прошел почти месяц с 18 августа, когда Леденев посчитал что в отношении него было совершено особо тяжкое преступление. Мы не знаем, о чем 12 сентября говорил Михайлюк с Леденевым. Но мы можем делать выводы из показаний Леденева на суде. По его словам, Михайлюк сказал, что знает о вымогательстве денег у Леденева. Но как Леденев описывает свою реакцию на заявление Михайлюка. Может быть, он просит Михайлюка о помощи? Может, защите? Может быть, он просит возбудить уголовное дело? Нет, ничего этого не происходит. Леденев отвечает ему вопросом на вопрос и спрашивает откуда у Михайлюка эта информация?»
По мнению адвоката Игоря Рудникова, после возбуждения уголовного дела в поведении генерала СК Виктора Леденева продолжались странности. Одна из главных — изменение показаний главы СК сначала в период следствия, а потом в суде.
«Я полагаю, что, по всей видимости, для тех, кто инициировал это уголовное дело против Рудникова и Дацышина, в какой-то момент стало очевидно, что первоначальные показания Леденева делают версию о вымогательстве несостоятельной. Судя по всему, после этого было принято решение, что Леденев изменит свои показания. Например, Леденев перестал говорить что он был инициатором всех обращений и переговоров. Затем в суде мы услышали неправдоподобную версию о том, что Леденев не читал и подписывал не глядя свои показания в протоколах допроса. Но изменение показаний подтверждает несостоятельность версии обвинения в вымогательстве. Основываясь на первоначальных показаниях Леденева, Игорь Рудников не искал встречи с генералом Леденевым «ни до, ни во время, ни после публикаций в "Новых колесах". При этом в обвинении не говорится, что Дацышин или Рудников пытались связаться с Леденевым, чтобы начать с ним переговоры о прекращении публикаций. Исходя из этого, мы можем признать неоспоримым тот факт, что вплоть до последней публикации в “Новых колесах” у Леденева никаких контактов ни с Дацышиным, ни с Рудниковым на тему статей не было. Следовательно, до этой последней публикации в газете не могло быть никаких требований и никаких угроз со стороны Дацышина или Рудникова».
По мнению Мисакяна, Рудников встретился с Леденевым только с одной целью — добиться переквалификации уголовного дела со статьи «Покушение на убийство» на «Покушение на жизнь политического и государственного деятеля».
«В обвинении указывается, что Рудников угрожал Леденеву продолжить публикации. Однако в суде Леденев подтвердил, что ни Дацышин, ни Рудников никогда не говорили ему о новых сведениях, которые еще не были распространены. На вопрос суда, известно ли, почему в «Новых колесах» прекратились публикации, Леденев ответил, что «больше не о чем было писать». Исходя из этих показаний потерпевшего можно сделать только один вывод: никакой угрозы распространения каких-либо сведений в отношении Леденева уже не могло существовать. Отсутствие каких-либо угроз в отношении Леденева со стороны Рудникова и Дацышина подтверждается и другим доказательством, которое было представлено стороной обвинения. Это заключение о комплексной психолого-лингвистической судебной экспертизе, в которой содержится категорический вывод: в представленных на исследование материалах не выявлены признаки противоправного психологического воздействия, в том числе угроз со стороны кого-либо из участников разговора. Это означает, что один из главных элементов состава преступления в вымогательстве в форме шантажа отсутствует".
У адвокатов Рудникова остались вопросы к сотрудникам ФСБ, которые проводили оперативные мероприятия. Почему задержали Светлану Березовскую 1 ноября сразу после получении папки с документами, в которых были спрятаны деньги? Почему не дождались, пока деньги возьмет Рудников? Зачем оперативники пометили деньги специальной краской? Почему не записывали разговоры между Рудниковым и Дацышиным? Почему видеозаписи из кабинета Леденева такого низкого качества, что на них с трудом можно рассмотреть какие-то детали? Почему ФСБ предоставила не все аудиозаписи телефонных разговоров между фигурантами уголовного дела?
Вопросы адвокаты задавали уполномоченным лицам, но ответов так и не получили.
Позиция адвоката Анны Паничевой
По мнению еще одного защитника Рудникова Анны Паничевой, издателя «Новых колес» обвиняют не в вымогательстве. «Если посмотреть обвинительное заключение, то оно больше посвящено распространению позорящих сведений. Но Леденев не сделал ничего, чтобы законным образом решить вопросы, которые его оскорбляли».
Паничева задавалась вопросом, почему Леденев суетился решить вопрос с негативными публикациями в «Новых колесах», если генерал СК в рамках данного уголовного дела — жертва.
«Рудников живет спокойно. Ему до Леденева нет дела. Рудников лишь просит проверить, на какие деньги Леденев построил особняк. Дацышину вообще дела нет ни до Леденева, ни до Рудникова. Все живут спокойно. Леденев суетится: он бегает то к Шкилю, то к Рабиновичу, то к Мартынову».
По словам Паничевой, после обращений Рабиновича и Мартынова к Дацышину нет никаких угроз или требований в адрес Леденева, а «Рудников вообще не собирался встречаться с ним».
«А вот Леденев очень хочет встретиться с Рудниковым и во время следственного эксперимента Леденев несколько раз говорит Рудникову: “Ну что же вы пишете, пишете, а так ни разу и не пришли”. Видел ли кто-нибудь такое вымогательство, где жертва суетилась, искала людей? Леденев говорит: “Ходоков я не дождался, и вот приходится действовать самому”. Логика такая: если меня критикуют в газете или сообщают негативную информацию, то значит, придут с требованиями, конечно же, с денежными. То есть всех можно купить, речь только о сумме. Мы не знаем, думал ли так генерал. Судя по тому, что он говорил, можно это предполагать».
По словам Паничевой, ранее нигде в уголовных делах по статье «Вымогательство» потерпевшие не оказывались инициаторами вымогательства. Адвокат Рудникова акцентировала внимание на том, что никаких угроз ни со стороны Рудникова, ни со стороны Дацышина не было. Это подтверждается словами генерала СК Виктора Леденева во время допроса.
«Угрозы? Не было. Требования? Не было. В Пленуме постановления о вымогательстве есть пункт 10, где говорится: “при вымогательстве требование должно быть соединено с угрозой”. Но если этого нет, то ничего нет. Здесь на прямые вопросы Леденев ответил, что угроз не было. Но почему генерал суетится? Дальше могут быть только версии. Мы мало чего знаем о Леденеве. Он засекреченный господин. Возможно, у него есть такие обстоятельства, которые его тревожат. Мы о них не знаем о них».
По мнению Паничевой, возможно, у Леденева было «желание закрыть рот Рудникову», у которого могла быть «нехорошая информация про СК».
«Возможно, Леденев мечтал, чтобы больше публикаций и жалоб от депутата не поступало. Мы видим, что Леденеву глава СК РФ Александр Бастрыкин сказал, что надо закрыть вопрос. Леденев как руководитель регионального Следственного комитета должен предотвращать преступления, а не провоцировать их. Леденев сообщает, что преступление в отношении него произошло, как только Дацышин сказал ему о требовании со стороны Рудникова денег. Обсуждая странные представления генерала о теории квалификации преступления, можно посмотреть, как действовало лицо, наделенное огромными властными полномочиями, совмещая свою следственную деятельность с оперативной. А также с тем, что он решал свои личные проблемы, пользуясь своими полномочиями, а это запрещено по УПК. Если он считал, что против него совершено преступление, то он должен был начать действовать. Существуют жесткие сроки действий, когда человек обнаружил преступление. Здесь мы видим, что человек оттягивает все проверки на месяц и начинает действовать почему-то через месяц.
Но почему он не действовал в рамках УПК при обнаружении преступления? На этот вопрос Леденев ответить не смог. Он думал, что если он является потерпевшим, то возбуждение и расследование дела должно идти в особом порядке. Но, может, он не дочитал кодекс до конца, но особый порядок может быть применен только к лицам, совершившим деяние, которое может быть расценено как преступление».
Вывод такой: Леденев не сделал ничего, чтобы предотвратить преступление. Он говорит: «Я и не хотел предотвращать. Я хотел разобраться, кто из них виноват, и всё как следует установить». Но для возбуждения уголовного дела этого не требуется. Достаточно хотя бы установить объект и объективную сторону. Дальше будут независимые следователи, которые установят виновным или невиновных».
По мнению Паничевой, некоторые показания в судебном разбирательстве были записаны как свидетельства по слухам, а доказательства были собраны ненадлежащим образом.
«Возьмем следователя по особо важным делам следственного управления СК РФ Андрея Кошелева, который занимался расследованием дела против Рудникова и Дацышина. Защитники заявляли Кошелеву отвод, так как он работал ранее в подчинении Леденева. Вы скажете, может, он сохранил объективность — может быть. Но почему следствию не захотелось взять совершенно независимого человека, который вообще не был связан с Леденевым?» На следствии Кошелев старался, чтобы в дело не попало ничего, что могло бы навредить Леденеву. Он старался не тревожить главу СК вопросами защитников».
Паничева вспомнила, что во время очной ставки с Леденевым следователь Андрей Кошелев снял 99 вопросов защитников Рудникова. Адвокатам Дацышина также не удалось задать потерпевшему по делу о вымогательстве вопросы. Кошелев не дал их задать под предлогом, что они не относятся к делу.
«В средние века было такое понятие о благоприятствовании защите, потому что она слабая сторона. У нас здесь было благоприятствование потерпевшему. Изо всех сил следователь старался. Он включал в дело материалы, которые они могли хоть как-то создать неприязнь к Рудникову. К примеру, есть целый том материалов по прекращенному делу, которые использовать нельзя».
По мнению адвоката Рудникова, следователь превратил результаты оперативной деятельности в доказательства. Паничева напомнила про прослушку ФСБ, которую провели по согласию генерала СК Виктора Леденева. По словам защитника, суд получил не подлинники записей, а копии, на которых может присутствовать монтаж. На просьбу адвокатов предоставить оригиналы в ФСБ сообщили, что их нет. Раскрывать в ведомстве не стали и аппаратуру, на которую были сделаны аудио и видеозаписи.
При этом осталась не опровергнутой версия о том, что результаты прослушки могут быть сфальсифицированы и получены в результате монтажа. Анна Паничева отметила, что следствие так и не проверило версию Игоря Рудникова, который утверждал, что на видео склейка.
Паничева считает, что доказательства по делу против Рудникова и Дацышина были созданы искусственно. В качестве примера она привела психолингвистическую экспертизу, которую изготовили психолог Вали Енгалычев и лингвист Лариса Платонова.
«Эти эксперты очень ярко себя продемонстрировали. Особенно сильное впечатление произвела эксперт-лингвист, которая не смогла найти ни одного лингвистического признака подтверждения тех или иных своих высказываний, которые были сделаны в заключении. На вопрос адвокатов, где в разговоре Рудникова и Леденева финансовая составляющая, где речь о деньгах, она ничего не смогла ответить, кроме макроконтектса и еще каких-то сложных слов. Лингвист основывала свои выводы не на звучащей речи, а на версии следствия. Ей предоставили протоколы допроса Леденева и расшифровки переговоров».
По мнению адвоката, вручение денег Березовской можно также расценивать как провокацию и еще одно, возможно, искусственно созданное доказательство. Паничева так же, как и Мисакян, поинтересовалась, зачем ФСБ пометила деньги специальной краской, если их так и не получил Рудников.
«У Рудникова есть расхождения с Дацышиным, но Рудников не менял свои показания. Он выдвигал разные версии, почему Дацышин себя так ведет. Дацышин говорит: “Ну да, Рудников в конце разговора упомянул о расходах”». По мнению Паничевой, выходит коллизия: «показания одного подсудимого против показаний другого».
«Я считаю, что всё дело сфабриковано и сфальсифицировано. Рудников не совершил никакого преступления. Дело направлено на то, чтобы журналисту закрыть рот. Мы здесь слышали на записях, что речь идет о возможных коррупционных проявлений. Я мягко говорю, потому что сейчас не располагаю доказательствами. Мы понимаем, что противодействие коррупции не может быть осуществлено теми способами, которые указаны в законе. Тут огромную роль играет пресса и общественность. Если согласиться с мнением гособвинителя, то этот процесс станет прецедентным. Это будет отличный способ закрывать рот журналистам. Возможно, не останется честных журналистов, которые будут писать о тех безобразиях, когда главы СК продают свой бизнес за 40 млн, рестораны за 50 млн, скрывают это, крутят и решают в свою пользу».
Позиция адвоката Сергея Баранова
Во время прений один из адвокатов Александра Дацышина Сергей Баранов так же, как и Тумас Мисакян, обратил внимание, что нет никаких условий для удовлетворения иска на 3 млн руб., которые генерал СК хочет взыскать в качестве моральной компенсации за вред от публикаций в «Новых колесах».
По мнению защитника Дацышина, заявление Леденева «указывает на непоследовательность и противоречивость показаний самого Леденева и на необоснованность предъявленного обвинения Дацышину и Рудникову. Кроме того, во время судебных заседаний информация, опубликованная в «Новых колесах», подтвердилась: генерал Леденев действительно проживал в доме на Верхнем озере.
Баранов привел несколько примеров, почему, по его мнению, нельзя считать правдивыми и последовательными показания генерала: Леденев менял показания и продемонстрировал существенные отличия в показаниях свидетелей и Леденева.
«Изначально на допросах генерал заявил, что обратился к Дацышину за мирным урегулированием вопроса с негативными публикациями в «Новых колесах». Однако во время судебного следствия Леденев заявил, что «безразлично относился к вопросу о прекращении этих газетных публикаций, а к Дацышину с просьбами о помощи в их прекращений он якобы не обращался».
В суде Леденев не раз говорил, что последующие публикации в «Новых колесах» его не интересовали. Леденев больше переживал не по вопросу прекращения публикаций, а из-за огласки в Интернете, обсуждения темы в Общественной палате РФ и статьях в федеральных СМИ. Леденев также в суде не смог пояснить, зачем он хочет урегулировать «мирным путем» вопрос с Рудниковым, если знает, что больше компрометирующего материала на него нет».
По мнению Баранова, генерал Леденев через Евгения Мартынова привлек Дацышина для решения конфликта с Рудниковым. Леденев попросил Дацышина вести переговоры с Рудниковым от имени главы СК. Защитник считает, что «у Дацышина не было никакой заинтересованности во встрече с Рудниковым и он просто передал журналисту требования главы СК, чтобы "решить проблему”».
«Условиями Рудникова стали переквалификация уголовного дела "по факту покушения на убийство со ст. 30 ч. 3, ст. 105 УК РФ на ст. 277 УК РФ и возмещения ему затрат, понесенных при проведении собственного расследования указанного уголовного дела». Позже Леденев на встрече с Дацышиным заявил, что подумает над предложением Рудникова. <…> При этом Леденев не выразил никакого возмущения относительно якобы заявленного ему требования денежных средств». Леденев ничего не заявил о незаконности требований Рудникова, «чем укрепил у Александра Дацышина мнение о предполагаемой правомерности выдвигаемых Рудниковым условий».
12 сентября 2017 года Дацышин рассказал на тот момент заместителю полномочного представителя президента РФ в СЗФО Михаилу Ведерникову о ситуации с Леденевым и Рудниковым. Ведерников обратился к главе регионального УФСБ Леониду Михайлюку, но Дацышину говорить о противозаконности действий не стал. Позже именно Михайлюк потребовал, чтобы Леденев явился в офис ФСБ для объяснения ситуации.
По словам Баранова, Леденев вместе с сотрудниками ФСБ не сказали Дацышину об оперативных мероприятиях в отношении Рудникова. Вместо того, чтобы рассказать Дацышину, что в его действиях усматриваются признаки вымогательства, Леденев вместе с силовиками «приняли решение провести в отношении Дацышина оперативно-розыскные мероприятия для фиксации преступной деятельности Рудникова».
Действия Леденева и сотрудников ФСБ адвокат расценил как провокацию в форме подстрекательства. По мнению Баранова, Леденев сам сообщил о наличии признаков подстрекательства в отношении Дацышина. Адвокат отметил, что самостоятельные действия Леденева в рамках прослушки ФСБ «были направлены на склонение Дацышина к совершению конкретных действий».
Адвокат Дацышина напомнил, что Леденев на предварительном следствии не рассказал о телефонном разговоре с Дацышиным. Лишь на очной ставке стало известно, что генерал СК скрыл от следователей еще один звонок Александру Дацышину, который произошел в октябре 2017 года. Во время беседы Дацышин сообщил Леденеву, что не намерен больше быть связующим звеном между руководителем СК и журналистом Игорем Рудниковым. Как отмечают защитники Дацышина, разговор состоялся в приветливой форме, несмотря на то, что Дацышин «уже два месяца якобы совершал в отношении Леденева преступление».
Сергей Баранов считает, что Дацышин не мог выполнять роль подсобника Рудникова, которую ему приписывает следствие: «Дацышин никакой помощи Рудникову не обещал и не оказывал, а помощь оказывал исключительно Леденеву».
«Именно оказание помощи Леденеву по просьбе последнего расценено органом предварительного следствия, как желание Дацышина «поддержать свой авторитет среди сотрудников правоохранительных органов». В этой части обвинение не согласуется с тем, что Дацышин, выполняя одни и те же действия, но не преследуя корыстной цели, действовал не только в интересах Леденева, но еще и якобы в интересах подсудимого Рудникова, который, по мнению следствия, преследовал именно корыстную цель».
По мнению защиты, во время следствия не было доказано, что Дацышин должен обязательно передать деньги Леденеву. Но «за весь период отношений с Дацышиным по поводу Рудникова Леденев даже не пытался передать какие-либо деньги Рудникову через Дацышина. Почему? Потому что Леденев знал, что Дацышин ему такой помощи не предлагал и не обещал».
По мнению адвоката, в действиях Дацышина не установили «субъективной стороны вымогательства» или признаков сговора с Рудниковым.
«Выводы следствия о преступном сговоре Рудникова и Дацышина должны расцениваться судом как надуманные, безосновательные и не подтвержденные доказательствами, а фактически — очередной собственной субъективной интерпретацией».
Позиция адвоката Андрея Гудкова
Адвокат Александра Дацышина Андрей Гудков отметил, что интересы его подзащитного никак не пересекаются ни с Рудниковым, ни с Леденевым. Бывшего заместителя полпреда должен был кто-то втянуть в конфликт между издателем «Новых колес» и главой СУ СК по Калининградской области. Таким человеком стал Евгений Мартынов — бывший глава управления МВД по Калининградской области. Как считает Гудков, Дацышин помогал Леденеву без какого-либо интереса.
Судья Валерия Ковалева во время допроса Дацышина спрашивала, почему он не отказался помогать Ледневу, когда в деле стали фигурировать 50 тыс. долларов. По мнению адвоката Гудкова, Дацышин был уверен, что Леденев ничего противоправного не совершает.
«Дацышин в этой ситуации помогал именно Леденеву и выступал на его стороне. И в переговорах с Рудниковым Дацышин был представителем именно генерала Леденева», — сообщил Гудков во время прений в суде.
«Но если это так, то кто-нибудь может мне объяснить, каким волшебным образом Леденев, который сам втянул в эту ситуацию Дацышина, Леденев, уговоривший ранее незнакомого человека вмешаться и помочь ему, Леденев, сам пославший Дацышина на переговоры с Рудниковым, на следующий день после этих переговоров прямо во время рассказа Дацышина итогов этих переговоров вдруг превратился в потерпевшего от преступных действий Дацышина?»
«Это что, Рудников такой волшебник и перенастроил Дацышина с мотива помочь генералу Леденеву на мотив помощи Рудникову? Причем помощи в совершении корыстного особо тяжкого преступления против самого Леденева».
Как считает Андрей Гудков, следственные органы нарисовали картинку с персонажем Дацышина в роли преступника, закрасив этим рисунков настоящие мотивы и действия основных участников исследуемых событий.
По словам Гудкова, просьбу о денежной компенсации, которую якобы Рудников передал через Дацышина, Леденев воспринял спокойно.
Как считает адвокат, Леденев, скорее всего, заплатил бы всю сумму, если бы Дацышин не рассказал о ситуации Ведерникову, который рассказал все Михайлюку.
«Представьте себе разговор двух генералов ФСБ и Следственного комитета, 14 сентября 2017 года. Когда генерал ФСБ огорошил Леденева своей осведомленностью о том, что Леденев и Рудников ведут переговоры об оплате 50 тыс. долларов США за прекращение деятельности Рудникова против Леденева. Надо было что-то решать и предпринимать какие-то действия, в том числе для спасения Леденева».
По мнению Гудкова, ситуацию с деньгами главам двух силовых ведомств надо было развернуть в другой ракурс: «мол, местный депутат и редактор газеты совсем страх потерял, требует с генерала СК 50 тыс. долларов». В результате Рудников и Дацышин оказались на скамье подсудимых в качестве обвиняемых в вымогательстве денег у Леденева в особо крупном размере.
Гудков также отметил допрос следователя Андрея Кошелева, который «так отчаянно, ценой унижения собственного профессионализма, спасал расследование дела, помогая потерпевшему генералу Леденеву в объяснении противоречий в показания последнего».
Адвокат отметил, что закон не предусматривает никаких интерпретаций показаний потерпевших и подозреваемых. «Однако на допросе Кошелев объяснил расхождения в показаниях Леденева тем, что следовать по-своему переписал слова предполагаемой жертвы вымогательства. К примеру, во время первых допросов Леденев заявил, что категорически отказался платить Рудникову. По итогам последнего допроса генерал СК сообщил, что подумает о том, стоит ли платить главному ректору “Новых колес”. По мнению Гудкова, и Кошелев, и Леденев заинтересованы в исходе дела и спасают уголовное дело любыми средствами».
Защитник назвал нелепыми причины, по которым Леденев в течение месяца с 18 августа 2017 года никому не говорил, что против него Рудников и Дацышин совершили противоправные действия.
Гудков вместе с коллегами отметил, что сам Леденев во время допроса заявил, что открытых требований о 50 тысячах или угроз распространения порочащих сведений не было.
Адвокат считает, что во время следствия не нашлось доказательств о вымогательстве денег у Леденева.
Последнее слово Игоря Рудникова
«Ваша честь, мне 53 года. 35 лет я занимался журналистикой, 22 года работал редактором газеты. Я горжусь своей профессией, своей работой, я всё делал честно, хотя часто рисковал своей жизнью. Меня несколько раз пытались убить, на меня было совершено два покушения. Уголовное дело, сфабрикованное против меня в 2017 году генералом СК вместе с ФСБ, арест, тюрьма, насилие, пытки — это тоже публичная демонстративная расправа. Это тоже попытка убить журналистов. Это еще и акция устрашения, направленная против всех российских журналистов, чтобы заткнуть им рот, чтобы никто не посмел разоблачать коррумпированных генералов-силовиков. Против меня выступили руководители СК, ФСБ и прокуратуры. Как следует из материалов уголовного дела, Леденев выполнял указание главы СУ СК по РФ Александра Бастрыкина, а начальник УФСБ по Калининградской области генерал Михайлюк сказал мне, что решение принималось наверху и после суда меня уведет конвой. То есть оправдательного приговора не будет. Тем не менее, я надеюсь на судебную защиту. Я хочу верить в справедливое правосудие вопреки утверждениям силовиков, что всё было решено еще два года назад. Я прошу суд защитить журналиста. Надежда на справедливое правосудие вселяет ход этого процесса. Хочу сказать, что мне и моим защитникам была предоставлена возможность изложить свою позицию, озвучить доказательства, заслушать свидетелей, задать вопросы генералу Леденеву, вопросы, которые были отклонены на этапе предварительного расследования. Спасибо судье за принципиальность и мужество. Надеюсь, что таким же будет и вердикт суда».
Последнее слово Александра Дацышина
«Уважаемый суд, ваша честь, хочу сказать, что я не совершал никакого преступления. Наверное, в такие моменты иногда пытаешься проанализировать свою жизнь, подвести некий итог. Хочу сказать, что всегда пытался жить по совести, всегда помогал людям. Разные были ситуации в жизни. Прыгнув с борта рыболовецкого судна в океан, например, спас упавшего за борт моряка. И сейчас все эти фрагменты встают перед глазами. Я повторюсь, всегда стремился жить по совести. Думаю постоянно над тем, что я должен был сделать, когда ко мне обратились Леденев и Мартынов, чтобы не оказаться на скамье подсудимых. Я скажу честно, что я и сейчас не имею какого-то определенного ответа. Потому что пришел один генерал, пришел второй. Попросили помочь. Тогда казалось, что всё это по-человечески, всё по-людски. Когда я стал понимать, что происходит, то вроде бы всё сделал верно: доложил ситуацию Ведерникову. Потом, понимая, что ничего не происходит, я позвонил Леденеву, Мартынову. Я сказал, что не будут этим заниматься и эта ситуация мне не по душе. Вы сами это видите. Но на деле всё развернулось по-другому. Всё о чем я жалею в настоящее время, — то, что я действительно связался с такими, как Леденев и Мартынов. Начал помогать людям, которые действительно без чести и без совести. Которые пришли, падали в ноги, упрашивали, говорили о семье, ссылались на заслуги. Не буду скрывать, я от всего происходящего в шоке. В этой ситуации я уповаю на Господа Бога и на закон и честное, справедливое решение суда».
Решение по уголовному делу Игоря Рудникова и Александра Дацышина будет оглашено 17 июня в 12:00 по местному времени в Московском районном суде Санкт-Петербурга.
Текст: Елена Владыкина, «Мой район», специально для RUGRAD.EU
