Отремонтировать — это как?
Давайте будем толерантными, господа читатели! Распространенное мнение, что чиновники не держат свое слово и любят вешать людям на уши лапшу, несправедливо. Ну, не всегда справедливо. Или несправедливо иногда...
Дело в том, что у русских многие слова многозначны и бывает так, что под одним и тем же словом одни люди понимают одно, а другие — другое. Вы уже обиделись — а человек про свою Жучку говорил или где-то неподалеку и впрямь самец козы пасся...
Да вот, например, вы твердо знаете, что понимаете под словом «ремонтировать» то же, что и чиновники горадминистрации? Поясняю, что я имею в ввиду. Цитирую слова главы горсовета Андрей Кропоткина, сказанные им во время рабочего выезда на улицу Фрунзе:
«Жилой фонд до 1945 года активно приводят в порядок. Программа работает. Еще два-три года — и все довоенные дома Калининграда приведем в порядок». Ой, да кто бы не поддержал? То, что у нас в городе нынешние калининградские архитекторы понимают под современной архитектурой... нет, не могу сказать — я же обещал быть толерантным!
Короче, если что и делает Калининград своеобразным городом, а не временным поселением на месте разработки месторождения (в данном случае, геополитического рудника «Западный форпост»), то это то немногое, что в нем осталось от исторического прошлого.
И даже неважно, обладают ли эти немецкие дома какой-либо исторической ценностью — главное, что они «с лица необщим выражением», строились не по принципу «подешевле и повыше», а потому придают Калининграду то своеобразие, которое и делает его Калининградом.
Только вот одно сомнение: а понимаю ли я обещание «привести в порядок» так же, как и господин Кропоткин? Дело в том, что буквально через день после того, как он сказал выше процитированные слова, появилось сообщение, что город разрешил снести немецкое здание на улице Стекольной и построить на его месте девятиэтажку.
Ну, вы же понимаете: девятиэтажки — это такая редкость у нас в городе, буквально шедевр местной архитектуры, и нам наконец будет что показывать приезжим! А немецкий дом, предназначенный под снос, — обычный немецкий дом. Ну да, не типично российский по виду, не хрущевка — но ведь тем и интересен:именно из таких строений и складывается, и своеобразие облика города и его атмосфера.
Впрочем, на уже построенном доме застройщикам труднее навариться — а это, видимо, важнее для горуправы, чем всякие глупости вроде своеобразия. Да и в самом деле: вон денежные купюры — похожи друг на друга, как близнецы, а какое удовольствие доставляют!
И потом — согласитесь: снос здания — это одна из форм приведения его в порядок. Крайняя, но тоже разновидность ремонта — трудно сказать, что здание в беспорядке, если его нет. Так, может, просто мы, горожане, и работники горадминистрации по разному понимаем, что такое «приведение в порядок»?
Но одно точно: если метод ремонта, примененный к зданию на Стекольной, действительно трактовать как «приведение в порядок немецких строений», то обозначенное выше обязательство главы горсовета обязательно будет выполнено, причем именно в озвученные им сроки.
И еще: все-таки кто и как определяет, какое немецкое здание имеет историческую ценность? А то возникает впечатление, что главный критерий — это мешает ли оное строение застройщику, которому это место приглянулось, или нет? Если мешает — значит, не ценное!